Александр Поляков - Факел [СИ]
– Звонила вам, – сообщила она низким грудным голосом. – То занято, то нет никого, то такие здесь не живут. Какой номер вы мне дали?
Александр назвал.
– Не тот! – воскликнула она и засмеялась. – Я рискнула и сделала по-своему. Вы как-то неясно говорили о лице, фигуре… вот, наряд для девочки пяти лет.
По ее голосовой команде раздвинулись легкие занавеси, и открылось возвышение, на котором застыла маленькая черная фигурка.
– Вот как оригинально я сделала нижние лапки, – она поднялась, подошла к манекену и наклонилась. Взгляд Александра скользнул по ее загорелым ногам. Она посмотрела на него из-под руки, но позы не изменила.
– На пальчиках ног я нарисовала удлиненные ноготки, а на подошвах – подушечки, как у зверей. Тебе видно?
Александр сразу отметил это "ты". Ему было видно… совсем другое.
– Устала я что-то, – проговорила она, – нужно отдохнуть. Присядем на диван.
Александр не трогался с места.
– Да ты не бойся!
Она прошла к дивану и села, расправив платье.
– Иди сюда, – предложила она, похлопав по дивану ладонью. – Обсудим мою работу и поговорим.
Морозов поспешно сел.
Она тут же залезла рукой ему под рубашку – совсем так, как это делала Снежка – прижалась к спине и стала шептать на ухо о своем одиночестве. Она, замужняя женщина, одинока в своих поисках любви. Она ищет любовь надолго – навсегда, а встречи получаются мимолетные, лица невозможно запомнить…
– Я сразу поняла – ты меня сделаешь счастливой! – шептала она, целуя его в ухо. – Будем вместе…
– Я женат, – глухо сказал Александр.
– Бросишь свою девчонку. Семнадцать тебе? Мне двадцать пять. Тебе нужна такая, как я – жена-мать.
– Я хотел бы забрать образец.
– Пожалуйста! Придешь еще?
– Не знаю, – ответил Александр, раскрывая сумку. – У меня очень ревнивая жена.
– Я сама ревнивая. Предупреждаю: будешь со мной, по девкам шляться не смей!
Морозов покинул костюмера и бегом устремился на улицу.
Мать им командует, Снежка, а теперь вот еще какая-то навязалась…
В магазине одежды он взял все новое, похожее на то, что было надето на нем сейчас. В общественном душе тщательно вымылся на несколько раз, переоделся и протер лицо мужскими духами.
Чубаров встретил его равнодушно. Он сидел на той же самой лавочке около входа в союз деятелей искусств и почти спал. Одет он был точно так же, только портфеля не было.
– Нужное дело, а ты что-то не торопишься, – сказал он, зевая. – Думал я над твоим предложением: сложно представить марсианский мир, этих детенышей…
Морозов извлек из пакета костюм, расправил у себя на коленях. Композитор оживился.
– Это такими ты их представил, да? Впечатляет!
Он погладил материал шапочки и вздохнул.
– Пошли ко мне, – предложил он. – Это здесь недалеко. У меня есть кукла надувная подходящего размера, посмотрим, как это выглядит в пространстве, в объеме…
Когда расправили все складки черного трико, поправили нижние и верхние лапки, Чубаров отступил на несколько шагов и принялся терзать пальцами подбородок.
– Страшноватая зверюшка, – проговорил он. – Откровенно говоря, мне, глядя на нее, становится не по себе, а детишкам, думаю, в самый раз! Глаза завораживают – большие и желтые, глаза зверя, но фигура-то человеческая.
Он прошел к столу, сел за него – в студии раздался резкий, скрипучий звук.
– Такие звуки испугают ребят, – заметил Морозов.
– Это мой вскрик, как реакция на увиденное.
Морозов поискал глазами, на что бы сесть.
– Я представлял себе их музыку, как звуки разной длины и тональности, означающие смех, плач, печаль, радость… – сказал он, вытаскивая из темного угла пыльный стул.
– Другое что-то представить сложно, – отозвался Чубаров. – Давай на "ты". Меня Петром звать.
– Александр, – ответил Морозов, пытаясь стереть пыль.
– Напрасны труды твои! – воскликнул Чубаров. – Тряпками или бумагой закрой и садись.
– Пыльно и грязно. Как тут работать-то?
– Жена пытается порядок наводить. Раз прихожу, а на столе горой все провода и кабели лежат, каждый верньер тщательно протерт. Вот, говорит, Петя, теперь будешь творить в чистоте! И смотрит невиннейшими глазами! Ну, пригласил я ее за город, на пикник, пук проводов взял, да по толстой заднице и врезал от души! Визгу было…
Он захохотал.
– Потом мирились, в мотеле. Так сказать, наказание пожилой дамы за провинность вкупе с постельными развлечениями.
– И что она? – спросил Морозов, думая о Снежке.
– Нормально. Это уже стало традицией. Разгрузочные дни.
– Как вышел из положения?
– Карта настроек всегда под рукой. Без нее – одно мучение. Микрофоны выставить на режим…
– В горле першит от пыли, – сказал Морозов. – Вода у тебя где?
– В холодильнике соки разные, пиво – тащи все сюда! – сказал он.
Александр прошел к кубу холодильника, открыл дверцу.
– А отчего у тебя такие дрянные песенки? – спросил он, шаря по полкам. – Для дефективных детей, что ли?…
Чубаров вскочил.
– Ну-ка, ты, пошел отсюда! – крикнул он. – Забирай своего гамадрила глазастого и вон!
– Заказы Канатчиковой дачи? – Морозов гоготнул. – Там, наверное, радуются!
Чубаров сел.
– Всякая дрянь норовит обидеть мастера, – с обидой сказал он. – Как у тебя язык повернулся сказать такое?!…
– Ты своим портфелем в футбол играешь, в свободные минуты?
– Сбиваешь меня с мысли, стервец! Я уже почти придумал первую ноту.
– Первая нота – "фу!" – сказал Морозов.
– Не терплю, когда в разговоре инициативой овладевают посторонние, – недовольно сказал Чубаров. – Или ты признаешь мое первенство в сочинении музыки, или катись отсюда!
– Конечно, признаю! – ответил Морозов. – Я бы сам сочинил шедевр – просто времени нет. На моем материале можно прославиться!
– Да заткнешься ты или нет?! Я в тебя чем-нибудь кину…
– Микрофоном, – предложил Морозов.
– Из холодной и тесной норы, – нараспев начал Чубаров, – в студии раздался унылый звук, от которого у Морозова зачесался копчик, – вылез марсианский детеныш, отряхнулся и…
– Здесь неплохо бы вставить "Цыганочку" с выходом! – предложил Морозов. – Тра-та-та-та-тат-та, ля-ля-ля-ля-ляй-я, бу-бу-бу-буб-бу-хряк! Эй, чавелы!…
В сантиметре мимо его носа пролетел башмак, врезался в стену и упал на холодильник.
– Дурак ты, Петя! – сказал Александр. – Там безвоздушное пространство – что б ты знал, в тени минус триста градусов, на Солнце – столько же жары и как он бы вылез без защитного скафандра?
Из-за инструмента выбрался Чубаров, хромая, подошел, взял ботинок.
– Извини, не попал! – сказал он. – А следовало бы!… Лезешь грязными руками в чистый процесс творчества!
Морозов чихнул.
– Попил уже? – спросил композитор. – Нет еще? Все равно пойдем, я тебя провожу…
– Глазастенького своего я здесь не оставлю, – сказал Морозов, – мне еще к хореографу нужно…
Чубаров сделал несколько снимков на память.
– Забирай вместе с куклой, – сказал он. – Координаты твои у меня есть. Ближайшее время можешь не соваться – на порог не пущу! Позвоню сам!
Он довел Морозова до выхода, распахнул дверь и вытолкал наружу.
– Поставил задачу и вали отсюда! – сказал он. – Сам буду искать в Информатории, как они жили, их искусства, ремесла, быт…
– Обрати внимание на ораторию "Второе нашествие марсиан"! – заржал Морозов. – Сильная вещь! Для хора, оркестра и дирижабля…
Но Чубаров его уже не слышал, его охватила горячка творчества.
Этот сделает, подумал Морозов. Наворотит, что потом бульдозерами не разгребешь!…
На глаза его попалась красочная вывеска "Хореографическая детская студия "Маленькие птички". Он вошел в распахнутые двери. Длинный пустой коридор без окон, освещенный лишь десятком световых панелей привел его в зал. Там, перед старинным пианино, сидела светловолосая девушка в розовом комбинезоне. Десятка два девочек лет по пять в трико и балетках застыли в разных позах.
– Раз-два-три – поворот! – командовала хореограф. – Раз-два-три – приседание!
Морозов сделал поворот и приседание.
– Пятнадцатиминутный перерыв! – воскликнула хореограф. – У меня посетитель.
Девушка выбралась из-за инструмента, подошла. Она оказалась одного роста с Александром. Довольно симпатичное лицо, отметил Морозов.
– С брюнеткой целовались, – недовольно произнесла она, крутя носом. – Запах этих мерзких духов год держится!
Александр мысленно застонал, потому что понял, что сегодня будет драка. Снежка его всего изобьет, искусает.
– Костюмер меня обслюнявила! – скривился Морозов. – Хотела совратить, да я не дался! Вы-то, хоть, приставать не будете?
– Сначала я должна узнать цель вашего прихода.
– Самые смирные – незамужние, – пробормотал Александр. – Милые девушки порхают с цветка на цветок…
Он извлек из пакета костюм маленького марсианина. Хореограф тут же вцепилась в него.
